В свое время "солнце русской поэзии" Пушкин написал стихотворение, которое заслуженно входит, наверное, во все хрестоматии любовной лирики – "Я помню чудное мгновенье...", посвященное Анне Керн.

А через три года в письме своему приятелю Соболевскому Пушкин нашел немного другие слова, говоря о несравненной Керн, "которую с помощью Божией я на днях у*б". И уже не "гением чистой красоты" была она, а "вавилонской блудницей"…

Но все-таки Пушкин писал подобные вещи в частных письмах - хотя они сейчас и опубликованы в его собраниях сочинений, а не выносил их на колонки тогдашних изданий. Так же делали и его европейские коллеги.

Да и вообще, несмотря на самопонятный разврат "высшего мира" - что в Британии, что во Франции, что в России, - несмотря на "сексуальную наивность" низших слоев общества - вспомните традицию "снохачества" у русского крестьянства, несмотря на напускное святошество духовенства, за которым стояла далеко не святая жизнь, - тогдашние обычаи отличались определенным аристократизмом, даже "мужицким", если хотите, в отношении женщин и частной жизни.

В ХІХ веке априори была невозможна ситуация, когда любовник принцессы Дианы, майор Джеймс Хьюитт, после окончания бушующего романа, который длился пять лет, написал бы книгу откровенных и очень откровенных воспоминаний, за считанные секунды превратившись в миллионера.

Более того: даже если бы кто-то и опубликовал такой текст, на вырученные деньги автору не удалось бы купить красивое имение в сельской местности и открыть там конноспортивную школу.

И не только потому, что в эту школу никто бы не пошел учиться – а и потому, что коллеги-офицеры поступили бы с ним так, как было принято издавна поступать в британском войске с негодяями – засекли бы его плетками.

Но это был уже конец ХХ столетия, либертарные ценности, политкорректность, гендерное равенство, массовая культура, постмодернизм и прочие не менее изысканные вещи, а и вдобавок еще школа дедушки Фрейда, который, по мнению Оксаны Забужко, сделал для укоренения "хамской матрицы" в европейской культуре не меньше, чем Ленин – в политике.

И результатом всех скандалов вокруг принцессы Дианы стала не общественная обструкция в отношении тех хамов, которые вокруг нее бегали, включая ее законного мужа, а гибель самой принцессы – то ли в результате операции спецслужб, которые организовали аварию автомашины, то ли "благодаря" действиям фотографов-папарацци, которые помешали медикам своевременно предоставить помощь после аварии авто...

Уже не говоря о каком-то безумии ситуации с Моникой Левински, платье которой в шкафу каким-то чудом несколько лет сохраняло на себе следы ее "контакта" с Биллом Клинтоном, чтобы потом быть гордо предъявленным публике. Нет, Билл все-таки забыл, в каком мире он живет, - где почти все покупается и продается...

Хотя, с другой стороны, во всем этом есть и вполне реальная положительная сторона. И, несмотря на жесткость, жестокость и циничность отношения сегодняшнего общества к частной жизни сограждан, а в особенности известных лиц, открытость этой жизни дает определенные гарантии относительно разных неожиданностей, которые может совершить тот или другой человек. Скажем, американцы сейчас очень редко избирают президентов с, скажем так, "либеральным" отношением к своей супружеской жизни.

И это понятно – ведь такой "либерализм" открывает идеальные возможности для получения рычагов влияния на главу государства либо вражеским разведкам, либо определенным финансово-политическим кланам, чьи интересы могут существенным образом расходиться с интересами страны.

Правда, такой подход не гарантирует от избрания президентом добропорядочного идиота, но, при всех обстоятельствах, обезопасит от появления на высоких должностях лиц вроде немецкого экс-канцлера Шредера с его "особыми отношениями" с Путиным и, если не ошибаюсь, четырьмя законными браками.

Но это на Западе. А как у нас?

У нас конечно, до американской "политневинности" далеко. И с открытостью частной жизни ведущих политиков и тех, кто претендует на первые роли, без чего демократическое общество действительно невозможно, тоже сложно.

А еще сложнее – с попытками реализовать принципы открытости. Выходит так, как в пушкинском письме о Керн, только массовым тиражом...

Собственно, автора побудила написать весь этот текст информация о том, что Михаил Бродский на всю страну заявил о существовании длительных интимных отношений между Юлией Тимошенко и Нестором Шуфричем.

Еще и на Юрия Луценко при этом сослался: "Когда Тимошенко становилась премьером, Луценко говорил мне: "Ты знаешь, что она - нечестный человек, что она живет с Шуфричем восемь лет..," - заявил Бродский в эфире "Интера".

А потом еще добавил: "Я специально выпущу книгу "Нет повести печальнее на свете, чем повесть в бюджетном комитете". Именно в бюджетном комитете состоялось сближение Тимошенко и Шуфрича".

Более того: оказывается, "Нестор и Юля, как близкие друг другу люди" приезжали к нему домой на званый ужин. "...И свидетелями этого были моя жена, моя охрана и моя домработница", - акцентировал Бродский.

Информация, конечно, интересная, хотя принципиально ничего нового в ней нет – слухи о романе "леди Ю" и неудачливого крокодилового "Шухера" ходят по Интернету уже не первый год.

Сам факт наличия таких слухов может означать разное: и то, что они имеют реальные основания, и то, что речь идет о спецоперации по дискредитации лидера БЮТ, и то, что политик такого уровня не может не "обрасти" невероятной мифологией, и даже то, что оба упомянутые персонажа сами пустили этот слух, чтобы прикрыть им какие-то свои настоящие жизненные приключения.

Одним словом – в современном мире говорить о подобных вещах ни писаными, ни неписаными нормами не запрещено.

Но!

И здесь начинается вот то сакраментальное "но", которое сводит выступление Бродского на уровень еще более низкий, чем майора Хьюитта. Ведь "леди Ди" никогда не делала тайны из своих отношений с бравым офицером; здесь же у нас пересказы на уровне "один Луценко сказал одному Бродскому", плюс к тому же рассказ о факте, подтвердить который могут только жена Бродского и люди, которым он платит.

Не говоря уже о том, что в случае, если такой визит к тогдашнему пламенному БЮТовцу был, то Тимошенко доверилась ему как другу и как соратнику.

А как называют тех, кто нарушает моральные обязательства и что с ними делают по давним украинским традициям?

И главное: почему таким принципиальным Михаил Бродский стал только сейчас, когда он стал фигурантом очередного политического скандала, связанного с попытками подкупа депутатов от БЮТ - не будем оценивать достоверность информации, что именно Бродский был, так сказать, одним из "финансовых посредников", но сам факт скандала безоговорочный?

Ой, что-то здесь не то...

Кстати, пушкинисты до сих пор дискутируют, действительно ли было событие при участии Анны Керн, описанное "солнцем русской поэзии" в письме к Соболевскому...

А вот "Я помню чудное мгновенье..." - это таки факт.

Как и поэтическая гениальность Александра Пушкина, и как, скажем так, политическая неоднозначность Михаила Бродского. Так же, как фактом является то, что нравственность и публичность – понятия, которые очень сложно стыкуются. Но стыкуются, хотя, может, и не всегда.

Сергей Грабовский, кандидат философских наук, член Ассоциации украинских писателей